There is no tomorrow
Три года назад я вела клиента, которому нужно было исправить легальный статус после почти 20 лет нелегального нахождения в Штатах. У него была абсолютная классика жизни нелегала: много лет тяжелой физической работы на неквалифицированных позициях, не особо комфортное жилье в сомнительных районах города, поездки на общественном транспорте из-за невозможности купить машину.
От общения с этим человеком всегда было ощущение, что он откладывает жизнь «на потом» - «вот получу документы, сразу же устроюсь на хорошую работу, перееду, куплю машину.»
Документы он получил и сразу же пропал с радара. Что нормально - редко кто поддерживает связь с адвокатом, когда иммиграционный вопрос решён. Прошло три года. Сегодня получаем от иммиграционных служб некоторую коммуникацию для этого клиента. Нам напоминают, что клиент не проделал некоторое обязательное для его статуса действие и теперь его статус резидента будет отозван.
Начинаем звонить клиенту - телефон переключается на автоответчик. Нашли в архиве номер его сестры. «Извините, - говорим, - за беспокойство, но тут у Вашего брата намечается осложнение с иммиграционным статусом, а связаться мы с ним никак не можем. Не подскажете, как его найти?» А сестра отвечает: «Так он умер три года назад. Как гринкард получил, так через неделю и умер. Инфаркт.»
Двадцать лет человек планировал, как он заживет, когда у него будет работа, машина, дом. И не успел даже на вкус попробовать американскую мечту.
От общения с этим человеком всегда было ощущение, что он откладывает жизнь «на потом» - «вот получу документы, сразу же устроюсь на хорошую работу, перееду, куплю машину.»
Документы он получил и сразу же пропал с радара. Что нормально - редко кто поддерживает связь с адвокатом, когда иммиграционный вопрос решён. Прошло три года. Сегодня получаем от иммиграционных служб некоторую коммуникацию для этого клиента. Нам напоминают, что клиент не проделал некоторое обязательное для его статуса действие и теперь его статус резидента будет отозван.
Начинаем звонить клиенту - телефон переключается на автоответчик. Нашли в архиве номер его сестры. «Извините, - говорим, - за беспокойство, но тут у Вашего брата намечается осложнение с иммиграционным статусом, а связаться мы с ним никак не можем. Не подскажете, как его найти?» А сестра отвечает: «Так он умер три года назад. Как гринкард получил, так через неделю и умер. Инфаркт.»
Двадцать лет человек планировал, как он заживет, когда у него будет работа, машина, дом. И не успел даже на вкус попробовать американскую мечту.